Шпорт И.П. "Военные дипломаты во Вьетнаме"

    Я родился 17 мая 1930 года в поселке городского типа Октябрьское Крымской области. С 1943 по 1944 год был связным 17-го партизанского отряда Северного соединения Крыма. В 1948 году окончил парашютное, планерное и самолетное отделения Симферопольского аэроклуба. С 1948 по 1990 год служил в Вооруженных Силах СССР. В 1951 году окончил Ворошиловградское авиационное училище летчиков-штурмовиков, в 1961 году - Военно- воздушную академию, в 1965 году - Военно-дипломатическую академию, в 1971 году - с золотой медалью Военную академию Генштаба. С 1965 года - на дипломатической работе (Вьетнам, Великобритания, США, Чехословакия) и в Главном управлении Генштаба. С 1990 года - заместитель председателя международной комиссии Российского комитета ветеранов войны и военной службы. Награжден орденом Отечественной войны 1-й степени, орденом Красной Звезды, орденом Почета, орденом Дружбы, а также медалями, в том числе: «За отвагу», «За боевые заслуги», «Партизану Великой Отечественной войны» 1-й степени и десятью иностранными медалями. Генерал-лейтенант авиации в отставке, летчик- инструктор 1 -го класса.

    Я должен был отправиться в Нью-Йорк в военно-штабной комитет ООН, прошел все организационные и подготовительные этапы и убыл в отпуск. При представлении о прибытии из отпуска мне сообщили, что кое-что изменилось, и теперь я приписан к кабинету, где «жарко, влажно и бомбят». Все стало ясно, мы везде нужны.
    Осенью 1965 года американцы все активнее вели боевые действия против Демократической Республики Вьетнам (Северный Вьетнам), используя авиацию. Первоначально объектами их атак были промышленные предприятия, транспортные коммуникации, места дислокации войск, однако затем целями для ударов стали мирные объекты и населенные пункты. В этих условиях вьетнамское правительство обратилось к нашей стране за помощью и поддержкой в отражении агрессии.
    По линии МИД был существенно укреплен кадровый состав посольства, активизировали работу торговое представительство и комитет по экономическим связям. По линии военного ведомства, кроме поставок вооружения и боевой техники, было решено создать аппарат военного атташе, со всеми официальными и дипломатическими атрибутами, для изучения военной обстановки и оказания помощи вьетнамскому командованию. При посольстве и раньше были наши военные представители, но в новых военных условиях требовалось создание и новых организационных структур.
    Кадровые проблемы при создании первого аппарата были решены логично и правильно: военный атташе - фронтовой летчик Герой Советского Союза полковник Лебедев Алексей Иванович, имевший большой опыт работы во Франции и знавший французский язык; старший помощник - ветеран войны полковник Легостаев Евгений Андреевич; помощники: подполковник Шпорт Иван Петрович, военный летчик 1-го класса, выпускник военно-воздушной академии со знанием английского языка; подполковник Рабинович Илья Иосифович, блестящий аналитик и информатор, владевший ивритом, арабским, немецким, французским и английским языками; переводчик - капитан Дворников Владислав Петрович, знавший вьетнамский и французский языки.
    В военной области задачи аппарата были прежде всего сосредоточены на анализе характера, методов, средств поражения и эффективности действий американской авиации на севере, а также наращивания группировки сухопутных войск США на юге и характере действий там освободительных сил - Национального Фронта освобождения Южного Вьетнама.
    На первых порах, имея превосходство в воздухе, американские летчики при налетах вели себя весьма самоуверенно и даже небрежно. Но по мере наращивания сил и средств ПВО, появления наших зенитно-ракетных комплексов и военных специалистов, приобретения боевого опыта вьетнамскими расчетами, американские налеты стали более организованны, активизировалась воздушная разведка, появились группы прикрытия и подавления сил ПВО, менялась тактика действий. Однако это не спасало их от растущих потерь. Уже стало не редкостью видеть, как самолеты разваливаются в воздухе после взрыва ракет или попадания зенитных снарядов.
    Наряду с уже известной авиационной техникой, американцы во Вьетнаме, как на полигоне, стали проверять и новую по тем временам технику - самолеты F-111, высотные разведчики SR-71, беспилотные разведчики, аппаратуру помех, новые типы бомб и ракет. Изучение сбитой американской авиационной техники также стало нашей задачей. Чтобы решать эти вопросы квалифицированно, по договоренности с вьетнамским командованием, при аппарате была сформирована группа специалистов в таких областях, как двигатели, радиоэлектроника, конструкция самолетов, бомбовое и ракетное вооружение, навигационное оборудование и связь. В разное время в группу входили: С. Капалкин, В. Теплов, К. Калайда, Ю. Федоров, Ю. Михайлов, Н. Шевченко, А. Аносов, Е. Шпилько, В. Шелихов и другие.
     Американцы стали активно применять противолокационную ракету «Шрайк» для поражения работающих наземных радиолокационных систем наведения ракет. Ещё находясь на самолете, головка наведения ракеты захватывала излучение работающего локатора, шел сигнал к летчику, который после этого производил пуск ракеты.
    Дальность такого пуска была 30-35 километров от цели. Затем ракета «Шрайк» автономно летела на это излучение к нашей радиолокационной цели, которую поражала с высокой точностью 30 килограммами боевого заряда. Опытные операторы научились определять на экранах момент отделения ракеты от самолета и выключать радиолокатор. После этого «Шрайк», не имея «целеуказания лучом», становился «лотерейным», то есть мог упасть где угодно, но в районе цели. Одна ракета взорвалась во дворе между домами, где в одном доме жил военный атташе, а в другом - помощники.
    Осенью 1967 года боевые действия американской авиации против Северного Вьетнама приняли более активный и ужесточенный характер. Очевидно, это стало результатом оценки американским командованием неблагоприятно сложившейся обстановки. Несколько лет агрессивной войны не принесли планируемой быстрой победы, политическая авантюра США все больше подвергалась критике со стороны мирового общественного мнения, американская авиация несла большие потери от окрепших сил Противовоздушной обороны (ПВО) Демократической Республики Вьетнам (ДРВ). Режим власти Южного Вьетнама держался только на американских войсках, которые также несли большие потери от патриотических сил освобождения.
    Вот в это-время американское командование и решило максимально активизировать все виды боевых действий для достижения своих военных и политических целей. Ежедневно только на Ханой осуществлялось, как правило, два воздушных налета авиацией ВВС с авиабаз в Южном Вьетнаме и Таиланде, а также морской авиацией, базирующейся на двух-трех авианосцах. Кроме того, для оказания психологического воздействия на население практически каждую ночь осуществлялись одиночные боевые вылеты, а иногда и просто имитация налета.
    По указанию посла все сотрудники посольства во время налетов должны были уходить в групповые или индивидуальные убежища или укрытия. Учитывая задачи военного аппарата, мне (с осени 1965 по декабрь 1968 года - помощник военно-воздушного атташе посольства) и полковнику Е. Легостаеву посол разрешил вести наблюдение за действиями американской авиации, находясь на крыше нашего трехэтажного дома.
    22 августа 1967 года мы наблюдали, как над Ханоем одновременно спускались на парашютах четыре американских пилота, катапультировавшиеся из самолетов: два самолёта F-105 просто столкнулись в воздухе, а самолет А-7 упал в городе рядом с резиденцией нашего посла И.С. Щербакова.
    В конце октября 1967 года был очередной массированный налет морской авиации на Ханой, целью которого была тепловая электростанция на окраине города, примерно в 1,5 километрах от нашего дома. Нас разделяло озеро, которое делилось на две части узкой дамбовой дорогой. Штурмовку вели до 20 самолетов, еще 4-6 истребителей барражировали на высоте 5-6 тысяч метров в качестве группы прикрытия от вьетнамских истребителей ПВО. Поскольку бомбометание и стрельба проводились с малых и средних высот, в отражении налета были задействованы практически все силы и средства ПВО города (зенитные ракеты, зенитная артиллерия малого и среднего калибра, крупнокалиберные пулеметы и даже стрелковое оружие). Воздушное пространство над Ханоем превратилось в кромешный ад: на земле взрывались бомбы и ракеты, в воздухе взрывались зенитные ракеты и снаряды, осколки которых со свистом падали вниз.
     В один из моментов я увидел взрыв около американского самолета, который сразу окутался белым и черным дымом, а затем стал падать, разваливаясь на части. За мгновение до этого пилот катапультировался, и через несколько секунд раскрылся парашют. Так как это случилось над озером, то мы, наблюдая за пилотом, видели, что он опускается в озеро. «Сейчас упадет в озеро, запутается в стропах и утонет», - сказал я Легостаеву.
     «Утонуть не успеет, не дадут. Но за его судьбу я бы сейчас не поручился. Еще не известно, что лучше», - ответил мой товарищ.
    Мы провожали взглядом его снижение до высоты около 50 метров, дальше его закрыли деревья, но то, что он упал в воду, было ясно. Далее наше внимание было отвлечено другими элементами налета и противодействия. Еще два самолета были сбиты, но парашютистов уже не было.
    Через несколько дней в отделе Генштаба ВНА после получения еженедельной информации о военных событиях недели капитан Фан сообщил мне, что три дня назад во время налета на электростанцию был сбит самолет с авианосца, а пилот, получивший несколько ранений, опустился в озеро. От озлобленных людей ему сильно досталось еще в воде, но его вовремя забрали наши солдаты.
       «Мы видели этот эпизод и даже обсуждали судьбу пилота», - сказал я Фану.
       «Но это еще не все, - сказал капитан, - его имя Джон Маккейн, и он сын высокопоставленного адмирала ВМС США».
       «Ну и что же с ним будет дальше?» - спросил я.
       «Не знаю, наша задача таких сбивать, а дальше пусть думают политики, - ответил Фан, - пока он в госпитале, состояние нормальное».
    Мы оценили это как рядовой случай на войне, каких было и будет немало. Судьба пилота уже была нам неинтересна.
    Прошло немногим более сорока лет, будучи уже в отставке в звании генерал-лейтенанта, я узнал из предвыборной кампании в США о кандидате на пост президента Джоне Маккейне, при этом информация о его судьбе во время войны во Вьетнаме в точности совпадала с тем, что я лично видел и слышал. Таким образом, я являюсь, пожалуй, единственным свидетелем среди сотрудников посольства этого эпизода из жизни кандидата в президенты Д. Маккейна.
      С 1971 по 1978 год я находился в Вашингтоне в должности военно-воздушного атташе при посольстве СССР, встречался с президентом Д. Фордом, позже - с вице- президентом А. Гором.
    Кто знает, может быть когда-нибудь судьба сведет меня и с Джоном Маккейном, пусть даже не президентом.
     17 ноября 1967 года я раньше обычного направился в посольство, по дороге услышал сигнал тревоги, затем взрывы, но только в посольстве от дежурного узнал, что ракета поразила наш дом, но все живы. Вернувшись, увидел полный разгром в моем жилище, так как осколки ракеты попали на мой угол дома. В квартире не осталось ничего целого: ни окон, ни дверей, ни мебели, упала люстра, вылетел кондиционер. Несколько осколков прошли через платяной шкаф, где висели мои костюмы и военная форма, все превратилось в решето. Конечно, вместе с друзьями и нашими журналистами мы тут же отметили этот «счастливый случай» и то, что иногда полезно раньше уходить на службу.
      В этот момент ко мне обратились наши военные врачи: в полуподвале дома находился склад медикаментов медпункта наших военных специалистов в Ханое. И хотя склад находился с другой стороны дома, и там вылетели только стекла, они убедительно попросили отметить в докладе командованию об ущербе, что осколки поразили 100 литровую бочку с медицинским спиртом, который вытек. Дружеская солидарность - великая вещь. Конечно, осколок попал, спирт «вытек», хотя мы знали, что это случилось задолго до взрыва, чему мы были сами свидетелями.
      Особую дотошность при описании и подсчете ущерба и разрушений проявили вьетнамские офицеры. Как они объясняли, затраты на ремонт будут включены в общий счет, который будет предъявлен после войны американскому правительству за все разрушения и потери, нанесенными американскими войсками. Наивно? Может быть. Но логично и справедливо!
     Следует отметить, что американские летчики знали кварталы, где в Ханое располагались иностранные посольства и проживали дипломаты, и старались избегать международных скандалов. Но на войне бывает всякое, почему-то это «всякое» чаще взрывалось в районе нашего и китайского посольств.
     На месте взрыва друзья нашли хорошо сохранившийся хвост ракеты со всеми заводскими американскими номерами. Обработав его, они написали: «Сделано в США для Шпорта лично». Этот памятный сувенир и сейчас стоит на моей даче, а жена Галина, которая за три года только 20 дней (больше не разрешили) пожила в Ханое и дважды попала под сильную бомбежку, смотря на него, с горечью вспоминает пережитое.
     Считаю нужным поделиться одним интересным наблюдением. Где бы в Ханое или пригороде ни падали бомбы или ракеты, уже через сутки последствия были ликвидированы: зарыты воронки, отремонтированы улицы, заборы, убраны мусор и поваленные, изрешеченные осколками деревья. В городе на улицах не было ни одного покалеченного войной человека. Инвалиды на костылях, в коляске, слепые - все жили за городом в специальных поселениях, занимаясь посильным трудом. По замыслу идеологов-пропагандистов, народ не должен нести тяжелую психологическую нагрузку от постоянных напоминаний об ужасах войны.
    Несмотря на увеличивавшийся контингент сухопутных, авиационных и морских сил в Южном Вьетнаме в конце 60-х годов, добиться существенных результатов американцам не удалось, а ведение боевых действий в джунглях для них вообще было делом бесперспективным и малоэффективным. Американское командование решило для борьбы с народно- освободительными силами и партизанами использовать стратегическую авиацию, в частности, самолеты В-52, применяя тактику «выжженной земли».



     Усилив на острове Гуам в Тихом океане группировку этих самолетов, способных нести до 30 тонн бомб различного калибра, американцы стали совершать регулярные налеты на районы, контролируемые частями освободительных сил. Как правило, группы от 6 до 12 самолетов в плотном строю наносили удары по площадям методом «коврового бомбометания».

       В отдельных случаях на первых порах это приводило к заметным потерям в живой силе и технике, оперативно восполнять которые через демилитаризованную зону или по тропе Хошимина было достаточно сложно.
     Вьетнамское командование обратилось к нам с просьбой изыскать возможность передачи заблаговременной информации об ожидаемых налетах Б-52 для своевременного принятия соответствующих мер по снижению их эффективности.
      Вскоре в районе острове Гуам появились советские рыболовные сейнеры, оснащенные, как отмечали потом американцы, не только средствами ловли рыбы. С этого момента все взлеты В-52 фиксировались и по соответствующим каналам доходили до нас
. (выделено адм. сайта).
      На это уходило до четырех часов. С учетом времени полета и разницы часовых поясов, информация о движении самолетов к Южному Вьетнаму поступала к нам за 2-3 часа до их подлета к побережью. Поскольку передача этой информации была возложена на меня, то в течение двух лет в любое время суток, при любой погоде, даже при бомбежках города я доставлял её в Генштаб Вьетнамской Народной Армии (ВНА). Дальше эта информация по радио оперативно передавалась своим частям и соединениям в Южный Вьетнам, которые за 1-1,5 часа успевали провести дополнительные меры по маскировке, укрыть личный состав и вооружение в подготовленных глубоких убежищах и даже сменить дислокацию отрядов, перемещаясь ближе к вражеским гарнизонам, где «ковровое бомбометание» исключалось, так как было опасно для самих же американцев. Потери освободительных сил стали значительно ниже, что в целом укрепило и моральный дух вьетнамцев.
     В дальнейшем, когда налеты В-52 распространились и на Северный Вьетнам, ценность нашей информации существенно повысилась. Если на юге с получением сообщения о налете применялась пассивная защита по сохранению личного состава, то в Северном Вьетнаме, где стояли зенитные и ракетные комплексы, это давало возможность заранее не только провести защитные мероприятия, но и подготовиться к активному отражению налета всеми средствами ПВО, включая и истребительную авиацию. По объективным оценкам, за первый месяц действия В-52 по объектам севернее демилитаризованной зоны было сбито более 30 бомбардировщиков, что заметно охладило пыл американцев, еще раз показало бесперспективность этой агрессии и привело в дальнейшем к заключению в 1973 году Парижского соглашения о прекращении огня и выводу американских войск из Южного Вьетнама. За годы войны во Вьетнаме американцы сбросили около 8 миллионов бомб!
     На одной из встреч в Генштабе ВНА заместитель министра обороны генерал-майор Чан Ша как-то сказал:
     «Мы высоко ценим вашу информацию о налетах В-52. Вы не представляете, сколько это спасло жизней наших солдат, офицеров и мирного населения, обеспечило успешное проведение наших операций на юге».
      Для наблюдения за сохранением перемирия и соблюдением статуса демилитаризованной зоны (по 17-й параллели) между Северным и Южным Вьетнамом по решению ООН была создана и действовала Международная контрольная комиссия (МКК). В ее составе постоянно находились военные представители Канады, Польши и Индии. Штаб МКК был в Сайгоне, а часть - в Ханое. Состав комиссии в Ханое менялся каждые 6-8 месяцев, однако в течение этого срока наблюдатели могли периодически летать в Сайгон на отдых на одну-две недели. Естественно, что они обладали интересующей нас информацией о положении в Южном Вьетнаме, настроениях в американских и южновьетнамских войсках, а также сугубо военными сведениями и печатными материалами. Однако канадцы были всегда закрыты для общения, поляки просто боялись потерять теплые места, и только индусы охотно шли на контакты, подчеркивая особый характер советско-индийских отношений в то время.
     Транспортный самолет с французским экипажем регулярно раз в неделю курсировал между Сайгоном и Ханоем, доставляя личный состав МКК, почту, документы, продукты и так далее. У меня с пилотом самолета сложились хорошие отношения, он высоко ценил боевое содружество на примере полка «Нормандия-Неман», участие наших солдат, бежавших из немецкого плена, во французском Сопротивлении. По мере роста доверительности наших отношений он выполнял мои просьбы по приобретению и доставке американских военных газет, печатных военных изданий, наборы географических карт, необходимых для анализа обстановки на юге.
     Однажды, сидя за кружкой пива, он спросил, знаю ли я о том, что американцы планируют уничтожить большой железнодорожный и автомобильный мост в Ханое через реку Красная? Я ответил, что попытки уже были, но всегда неудачные, для такой цели нужна особая подготовка. Далее он рассказал, как американские летчики, находясь с ним в одной компании, разоткровенничались, что дни моста сочтены, и через неделю он будет уничтожен, а сейчас идет усиленная подготовка. По их словам, две пары «фантомов» (самолёт F-4) с самонаводящимися бомбами, используя фактор внезапности, пойдут к цели с интервалом в 1-2 минуты на сверхмалой высоте вдоль русла посередине реки Красная, где невозможно радиолокационное, обнаружение. Перед целью пары поочередно сделают «горку», с пологого пикирования сбросят бомбы, а затем на большой скорости и малой высоте уйдут.
     Информация нас заинтересовала. Тщательный анализ показал, что план атаки выглядел логичным: цель большая и контрастная на фоне реки, учтена скрытность и внезапность, выбраны наиболее эффективные средства поражения, цель стратегически важная, а прикрыта средствами ПВО недостаточно. Полученные сведения, не ссылаясь на источник, мы довели до вьетнамского командования с оговоркой, что возможности перепроверки данной информации у нас нет. Сообщение было принято к сведению, хотя и с заметным скептицизмом. Тем не менее, дополнительно около моста были поставлены две батареи зенитных орудий, а на фермах установлены три пулеметных гнезда. В течение 10 дней удара не было, и эти дополнительные средства ПВО были сняты. Через три дня американцы с точностью до 100% выполнили известный нам план: две крупные фермы моста были без помех разрушены. Вьетнамские офицеры Генштаба старались не поднимать этот вопрос, мы тоже дипломатично молчали (хотя и было обидно). Лишь спустя месяц, один из высших офицеров как-то сказал: «Мы сами плохо использовали хорошую информацию, недооценили степень угрозы налета и не проявили терпения». Что ж, свой интернациональный долг и в этом случае мы выполнили.
     Когда на очередной встрече я сообщил французу, что его информация подтвердилась, он решил, что я не довел ее до вьетнамского командования (судя по результатам налета), после чего наши отношения стали еще более доверительными.
     Во время вьетнамской войны военное командование США не скрывало намерений проверить свои стратегические и тактические принципы боевых действий в условиях локальной войны, и в первую очередь авиационных и аэромобильных сил.
      Если боевые действия американской авиации не выходили за рамки общеизвестных, имея, конечно, некоторые специфические особенности, то с применением беспилотных самолетов-разведчиков, мы столкнулись впервые.
      Применялись два вида беспилотных аппаратов (БА): высотные (летающие на 6000-7000 метрах высоты) и низколетящие (летающие на 400-600 метрах высоты). Запуск производился с американских баз в Таиланде и Южном Вьетнаме, продолжительность полета в зависимости от программы разведки составляла 4-5 часов. После выполнения полёта по заданному маршруту, аппарат возвращался в район базы, где по команде с земли вначале отключался двигатель, а затем выбрасывался парашют, что предполагало повторное использование БА.
       Применение БА на высотах выше зоны поражения стрелковым оружием, но ниже эффективного действия ракет при изменяемой высоте полета делало БА на первых порах малоуязвимыми. Высотные аппараты обеспечивали панорамную съемку крупных объектов, населенных пунктов, коммуникационных узлов в интересах навигации и подготовки маршрутов боевой авиации. Низколетящие БА производили детальную съемку отдельных объектов, мостов, участков дорог, боевых позиций средств ПВО в интересах планирования конкретных ударов, выбора сил и средств, тактических приемов и средств поражения.
       Со временем к нам стали попадать образцы фотоаппаратуры, пленки и распечатки кадров, подтверждавшие высокое технологическое качество и разрешающую способность. Но этого было мало, нужен был Б А целиком. Это произошло в 1967 году над Ханоем. Разорвавшаяся рядом с БА ракета ударной волной воздействовала на аппаратуру управления, сработала команда на остановку двигателя, а затем произошел выброс парашюта. Аппарат спустился на окраине Ханоя практически целый, лишь слегка повредилась правая консоль.
       По решению вьетнамского командования, он был передан нам для отправки в Москву и детального изучения. В одну из ночей мы со специалистами на большом фургоне доставили БА в порт Хайфон, перегрузили на наше торговое судно и отправили во Владивосток. По последовавшим отзывам, БА представлял большой интерес для нашей авиапромышленности.

Академия исторических наук, сборник "От солдата до генерала. Воспоминания о войне", том 16 (Москва, 2015 год).

создание интернет сайта - Студия Триас